Охрана это не шутки или смешные случаи с ними!

 За что любить столичные бары? За липкие стойки и очереди в туалетах? За новые костюмы прожженные неосторожностью соседа-курильщика и ночи прожженные хищными взглядами из-под пьяных полузакрытых век? За алкоголь бесчестно разбавленный водой и отсутствие мест в гардеробах? За пошлую примитивную музыку? За странную, порой несносную публику? За драки и абсурд парковочного рэкета? За пузатых старичков соблазняющих твою бывшую однокурсницу толщиной своих привилегий? За недальновидность фейс контроля, за выбор из трех с половиной мест, за все одно и тоже каждую субботу-пятницу? Вовсе непонятно. Тем не менее уже в четверг, мы с упоением прокручиваем в голове эти безвариантные варианты, и предстоящие выходные, дабы не нарушать привычного хода дел, и наверное почти инстинктивно подарим товарищам Симачевым, Чапуриным и им подобным.

Охрана это не шутки или смешные случаи с ними
Однажды, будучи совершенно не в себе, я проговорил с охранником в одном из московских клубов почти целую ночь. Мы обсуждали автомобильную резину, высоту подвески и женщин проходящих мимо. Пожалуй это был единственный момент в моей жизни когда человек с каменным лицом и в офисно-клубной униформе не вызывал у меня сожаления и досады.

Подумать только, ведь им всем уже за 30 и весь окружающий их мир для них почти как музей. Его даже нельзя потрогать. С ним нельзя разговаривать. Нельзя ему улыбаться, вообще вступать в какие- либо контакты. Нельзя реагировать на его изменения. Их работа – быть его дверью. Бездушной и безучастной. Иногда закрытой для кого-то. Иногда провожающей кого-то домой.

Все, что они делают – это смотрят. Смотрят на вылизанных салонами красоты Ж и отутюженных и вылизанных вылизанными салонами М. И те и другие – экспонаты роскошного музея роскоши. Им можно все, у них есть все, им открыты все двери. Хотя стоит лишь отойти в сторону, просто встать где нибудь в угол: выйти из игры, сойти со сцены, очутиться на месте любого из охранников, как можно почувствовать кое-что очень странное… экспонаты претерпят метаморфозу, они посмотрят на вас циничными и пустыми взглядами откуда-то сверху, мгновенно сбросят чешую и забегают куклами по липкой, пропитанной потом сцене, толкаясь локтями в очередях у бара и наступая друг другу на ноги и все вам станет понятно. Все мы на своем месте. В своих масках и свои роли играем.